ПУТЯМИ КАИНАТрагедия материальной культуры |
|
|
|
I. МЯТЕЖ 1 В начале был мятеж, Мятеж был против Бога И Бог был мятежом. И все, что есть, началось чрез мятеж. 2 Из вихрей и противоборств возник Мир осязаемых И стойких равновесий. И равновесье стало веществом. Но этот мир разумный и жестокий Был обречен природой на распад. 3 Чтобы не дать материи изникнуть, В нее впился сплавляющий огонь. Он тлеет в “я”, и вещество не может Его объять собой и задушить. Огонь есть жизнь. И в каждой точке мира Дыхание, биенье и горенье. Не жизнь и смерть, но смерть и воскресенье - Творящий ритм мятежного огня. 4 Мир — лестница, по ступеням которой Шел человек. Мы осязаем то, Что он оставил на своей дороге. Животные и звезды — шлаки плоти, Перегоревшей в творческом огне: Все в свой черед служили человеку Подножием, И каждая ступень Была восстаньем творческого духа. 5 Лишь два пути раскрыты для существ, Застигнутых в капканах равновесья: Путь мятежа и путь приспособленья. Мятеж — безумие; Законы природы — неизменны. Но в борьбе за правду невозможного Безумец — Пресуществляет самого себя, А приспособившийся замирает На пройденной ступени. Зверь приноровлен к склонениям природы, А человек упорно выгребает Противу водопада, что несет Вселенную Обратно в древний хаос. Он утверждает Бога мятежом, Творит неверьем, строит отрицаньем, Он зодчий, И его ваяло — смерть, А глина — вихри собственного духа. 6 Когда-то темный и косматый зверь, Сойдя с ума, очнулся человеком — Опаснейшим и злейшим из зверей — Безумным логикой И одержимым верой. Разум Есть творчество навыворот. И он Вспять исследил все звенья мирозданья, Разъял вселенную на вес и на число, Пророс сознанием до недр природы, Вник в вещество, впился, как паразит, В хребет земли неугасимой болью, К запретным тайнам подобрал ключи, Освободил заклепанных титанов, Построил им железные тела, Запряг в неимоверную работу: Преобразил весь мир, но не себя И стал рабом своих же гнусных тварей. 7 Настало время новых мятежей И катастроф: падений и безумий. Благоразумным: “Возвратитесь в стадо”, Мятежнику: “Пересоздай себя”. 25 января 1923 II. ОГОНЬ 1 Плоть человека — свиток, на котором Отмечены все даты бытия. 2 Как вехи, оставляя по дороге Отставших братьев: Птиц, зверей и рыб, Путем огня он шел через природу. Кровь — первый знак земного мятежа, А знак второй — Раздутый ветром факел. 3 В начале был единый Океан, Дымившийся на раскаленном ложе. И в этом жарком лоне завязался Неразрешимый узел жизни: плоть, Пронзенная дыханьем и биеньем. Планета стыла. Жизни разгорались. Наш пращур, что из охлажденных вод Свой рыбий остов выволок на землю, В себе унес весь древний Океан С дыханием приливов и отливов, С первичной теплотой и солью вод — Живую кровь, струящуюся в жилах, 4 Чудовищные твари размножались На отмелях. Взыскательный ваятель Смывал с лица земли и вновь творил Обличия и формы, Человек Невидим был среди земного стада. Сползая с полюсов, сплошные льды Стеснили жизнь, кишевшую в долинах. Тогда огонь зажженного костра Оповестил зверей о человеке. 5 Есть два огня: ручной огонь жилища, Огонь камина, кухни и плиты, Огонь лампад и жертвоприношений, Кузнечных горнов, топок и печей, Огонь сердец — невидимый и темный, Зажженный в недрах от подземных лав… И есть огонь поджогов и пожаров, Степных костров, кочевий, маяков, Огонь, лизавший ведьм и колдунов, Огонь вождей, алхимиков, пророков, Неистовое пламя мятежей, Неукротимый факел Прометея, Зажженный им от громовой стрелы. 6 Костер из зверя выжег человека И сплавил кровью первую семью, И женщина — блюстительница пепла Из древней самки выявила лики Сестры и матери, Весталки и блудницы. С тех пор, как Агни рдяное гнездо Свил в пепле очага — Пещера стала храмом, Трапеза — таинством, Огнище — алтарем, Домашний обиход — богослуженьем. И человечество питалось И плодилось Пред оком грозного Взыскующего Бога. А в очаге отстаивались сплавы Из серебра, из золота, из бронзы: Гражданский строй, религия, семья. 7 Тысячелетья огненной культуры Прошли с тех пор, как первый человек Построил кровлю над гнездом Жар-птицы И под напевы огненных Ригвед Праманта — пестик в деревянной лунке, Вращавшийся на жильной тетиве, Стал знаком своеволья Прометеем, И человек сознал себя огнем, Заклепанным в темнице тесной плоти. 25 января 1923 Коктебель III. МАГИЯ 1 На отмели Незнаемого моря Синдбад-скиталец подобрал бутылку, Заклепанную Соломоновой печатью, И, вскрыв ее, внезапно впал во власть В ней замкнутого яростного Джинна. Освободить и разнуздать не трудно Неведомые дремлющие воли: Трудней заставить их себе повиноваться. 2 Когда непробужденный человек Еще сосал от сна благой природы И радужные грезы застилали Видения дневного Мира, пахарь Зажмуривал глаза, чтоб не увидеть Перебегающего поле фавна, А на дорогах легче было встретить Бога, чем человека, И пастух, Прислушиваясь к шумам, различал В дыханье ветра чей-то вещий голос. Когда разъятые Потом сознаньем силы Ему являлись в подлинных обличьях И он вступал в борьбу и в договоры С живыми волями, что раздували Его очаг, вращали колесо, Целили плоть, указывали воду, — Тогда он знал, как можно приневолить Себе служить Ундин и Саламандр, И сам в себе старался одолеть Их слабости и страсти. 3 Но потом, Когда от довременных снов Очнулся он к скупому дню, ослеп От солнечного света и утратил Дар ясновидения И начал, как дитя, Ощупывать и взвешивать природу, Когда пред ним стихии разложились На вес и на число — он позабыл, Что в обезбоженной природе живы Все те же силы, что овладевают И волей и страстями человека. 4 А между тем в преображенном мире Они живут. И жадные Кобольты Сплавляют сталь и охраняют руды. Гнев Саламандр пылает в жарких топках, В живом луче танцующие Эльфы Скользят по проволокам И мчатся в звонких токах; Бесы пустынь, самумов, ураганов Ликуют в вихрях взрывов, Дремлют в минах И сотрясают моторы машин; Ундины рек и Никсы водопадов Работают в турбинах и котлах. 5 Но человек не различает лики, Когда-то столь знакомые, и мыслит Себя единственным владыкою стихий: Не видя, что на рынках и базарах За призрачностью биржевой игры Меж духами стихий и человеком Не угасает тот же древний спор; Что человек, освобождая силы Извечных равновесий вещества, Сам делается в их руках игрушкой. 6 Поэтому за каждым новым Разоблачением природы ждут Тысячелетья рабства и насилий, И жизнь нас учит, как слепых щенят, И тычет носом долго и упорно В кровавую расползшуюся жижу, Покамест ненависть врага к врагу Не сменится взаимным уваженьем, Равным силе Когда-то сдвинутой с устоев человеком. Каждой ступени в области познанья Ответствует такая же ступень Самоотказа; Воля вещества Должна уравновеситься любовью. И магия: Искусство подчинять Духовной воле косную природу. 7 Но люди неразумны. Потому Законы жизни вписаны не в книгах, А выкованы в дулах и клинках, В орудьях истребленья и машинах. 30 января 1923 Коктебель IV. КУЛАК 1 Из кулака родилось братство: Каин первый Нашел пристойный жест для выраженья Родственного чувства, предвосхитив Слова иных времен: враги нам близкие. “И тот, кто не оставит Отца и мать, тот не пойдет за мной”. Он понял истину, что первый встречный Нам больше брат, чем близкие по крови. 2 Он — первый земледелец — ненавидел Кровь жертвенных животных и принес Плоды и колос вспаханного поля В дар Богу, Жаждавшему испарений крови, Но был отвергнут его бескровный дар, И он убил кочевника, Топтавшего посевы. “А эта кровь — тебе угодна, Ягве?” И прочь ушел с пылающим клеймом: “Отмстится всемеро тому, Кто тронет отныне Каина”. 3 Порвавши узы кровного родства, Он понял хмель одиночества И горький дух свободы. Строитель городов — построил первый тюрьмы; Ковач металлов — Сковал он первый плуг, топор и нож; Создатель музыки, — Прислушиваясь к ветру, Он вырезал свирель И натянул струну; Ловец зверей — он на стенах пещеры Обвел резцом Виденья разгоряченных снов: Бизонов, мамонтов, кабанов и оленей. 4 Так стал он предком всех убийц, Преступников, пророков — зачинатель Ремесл, искусств, наук и ересей. 5 Кулак — горсть пальцев, пясть руки, Сжимающая сручье иль оружье, — Вот сила Каина. 6 В кулачном праве выросли законы Прекрасные и кроткие в сравненьи С законом пороха и правом пулемета. Их равенство в предельном напряженьи Свободных мускулов, Свобода — в равновесьи Звериной мощи с силами природы. 7 Когда из пламени народных мятежей Взвивается кровавый стяг с девизом: “Свобода, братство, равенство иль смерть” Его древко зажато в кулаке Твоем, первоубийца Каин. 11 марта 1922 V. MEЧ 1 Меч создал справедливость. 2 Насильем скованный, Отточенный для мщенья, — Он вместе с кровью напитался духом Святых и праведников, Им усекновенных. И стала рукоять его ковчегом Для их мощей. (Эфес поднять до губ — Доныне жест военного салюта.) И в этом меч сподобился кресту — Позорному столбу, который стал Священнейшим из символов любви. 3 На справедливой стали проступили Слова молитв и заповеди долга: “Марии — Деве милосердной — Слава”. “Не обнажай меня без нужды, Не вкладывай в ножны без чести”. “In te, о Domine, speravi!” (На тебя, Господи, уповаю! (лат.)) — Восклицают средневековые клинки. Меч сосвященствовал во время Литургии, Меч нарекался в таинстве крещенья. Их имена “Отклер” и “Дюрандаль” Сверкают, как удар. И в описях оружья К иным прибавлено рукой писца: “Он — фея”. 4 Так из грабителя больших дорог Меч создал рыцаря И оковал железом Его лицо и плоть его; а дух Провел сквозь пламя посвященья, Запечатляя в зрящем сердце меч, Пылающий в деснице Серафима: Символ земной любви, Карающей и мстящей, Мир рассекающий на “да” и “нет”, На зло и на добро. “Si! Si! — No! No!” — Как утверждает Сидов меч “Тисона”. 5 Когда же в мир пришли иные силы И вновь преобразили человека, Меч не погиб, но расщепился в дух: Защитницею чести стала шпага — Ланцет для воспаленных самолюбий А меч — Вершителем судебных приговоров. Но, обесчещенный, Он для толпы остался Оракулом И врачевателем болезней; И палачи, собравшись, хоронили В лесах Германии Усталые мечи, Которые отсекли Девяносто девять. 6 Казнь реформировал Хирург и филантроп, И меч был вытеснен Машинным производством, Введенным в область смерти; и с тех пор Он стал характером, Учением, доктриной: Сен-Жюстом, Робеспьером, гильотиной — Антиномией Кантова ума. 7 О, правосудие, Держащее в руках Весы и меч! Не ты ль его кидало На чашки мира: “Горе побежденным!” ? Не веривший ли в справедливость Приходил К сознанию, что надо уничтожить Для торжества ее Сначала всех людей? Не справедливость ли была всегда Таблицей умноженья, на которой Труп множили на труп, Убийство на убийство И зло на зло? Не тот ли, кто принес “Не мир, а меч”, В нас вдунул огнь, который Язвит и жжет, и будет жечь наш дух, Доколе каждый Таинственного слова не постигнет: “Отмщенье Мне и Аз воздам за зло”. 1 февраля 1922 Коктебель |
В библиотеку | М. Волошин |